Председатель Мао

От вершины – к вершине

 

В 1935 году Мао занимает пост председателя Революционного военного совета при ЦК КПК, становится генеральным секретарем ЦК КПК.

Он вступает в длительную, упорную и опасную внутрипартийную борьбу. Его группировка, состоящая из Линь Бяо, Лю Шаоци, Дэн Сяопина, Чэнь И, и некоторых других партийцев, подчиняет Чжу Дэ, затем топчет Чжана Готао, и наконец пододвигает Чжоу Эньлая. Формальное мнение, господствующее в массовом китайском сознании, таково: Мао никогда не ошибался, все остальные делали ошибки. Чтобы выжить, они сами передавали Мао право принимать единоличные решения. Так или иначе, но за время «Великого похода» Мао становится лидером среди военного крыла КПК. Его лидерство признали такие авторитетные командиры, как Чжу Дэ и Чжоу Эньлай. Это те военные лидеры, которые ранее занимали более высокие армейские должности, и командовали гораздо более крупными, чем у Мао, соединениями.

А кроме них, Мао еще боролся со ставленниками Коминтерна и Сталина, завоевывал авторитет у старых марксистов, начинавших политическую борьбу еще во времена до создания КПК, проявлял себя на международном уровне, контактируя с американцами и русскими «товарищами» - представителями разведок и военных миссий.

Каким образом Мао сумел проложить себе путь в этой мясорубке? Даже если «отложить в сторону» проблему войны с Японией и гражданскую войну, трудные походы по безлюдной пустынной местности, холмам, горам и солончакам, - смертельная схватка не прекращалась ни на минуту. Как он сумел сделать это?

И здесь мы снова упираемся в особенности личности Мао и его универсального самообразования.

Как интеллигент и книжник, он постоянно курирует печатные органы, регулярно публикуя статьи и воззвания, теоретические работы. Его имя на слуху, он активно критикует и «правых» и «левых», «уклонистов», «догматиков», «эмпириков», «оппортунистов», «троцкистов» и т.д. У него хватает времени и сил производить эту информацию, и наводнять ей печатные органы, к которым он получил доступ.

Он участвует в митингах, дискуссиях, бесконечных совещаниях и пленумах, следит, чтобы на эти совещания прорвалось как можно больше людей из его команды, и всякими мыслимыми способами затирает посланцев других сторон, чтобы обеспечить преимущество в голосах и итоговых резолюциях. Обычный прием – созыв внеочередного «схода» в период боев, в походных условиях, на территории, контролируемой его бойцами. Он уже не устраняет независимых командиров террористическими методами, как это было во время «футяньского дела», но добивается тех же целей методами фракционной борьбы. Кроме того, сейчас он заваливает фигуры не своего уровня, а тех, кто имел неосторожность ранее взлететь выше него.

С другой стороны, он поднимает свой авторитет в войсках. Среди солдат он – другой. Грубые шутки, простой народный язык, отеческое отношение к рядовому составу, простота и скромность в личной жизни. Грубый ватник, стол из едва оструганных досок, железная кружка (с любимым джином, гаоляновый самогон Мао не любил).

Общаясь с иностранцами, Мао вновь преображается. С американцами он – чудаковатый ученый-книжник, способный сыпать классикой, и забывающий фамилию собственного заместителя, рассеянный и добродушный, не забывающий о своих крестьянских корнях, гениальный и простоватый одновременно.

С русскими ему труднее. Сталин своим горским зрением и из московского кремля видит его насквозь – они очень похожи. Тут Мао и не особо маскируется. Перед русскими – он мрачноватый, думающий о смерти, грубый деревенский тип.

Мистическая уверенность Мао в своем предназначении растет. Его аура уже заметна практически всем в Китае. Уставшей от междоусобиц стране нужен лидер. Один Вождь. Крестьянам надоело воевать. Они нуждаются в человеке, который выведет страну из полувековой череды тотальной войны. Они уже созрели для появления Вождя.

И Мао дает им то, чего они желали. Он плюет на Коминтерн, на международное коммунистическое движение, на старых марксистов. Он выступает с национальными идеями, отстаивает национальную гордость китайского народа.

 

«Китайский народ не стадо послушных овец»

«Китайский народ никогда не допустит, чтобы японский фашизм превратил его в раба»

Мао Цзедун

 

В 1943 году Мао стал Председателем ЦК КПК. Он поднялся на вершину власти в партии, и быстро зачистил все руководящие органы, расставив везде своих относительно верных сторонников. Он полностью монополизирует идеологию. Он порождает философию «азиатского марксизма». Написав статью, он передает ее секретарю со словами: «А теперь добавь сюда марксизма»!

Личная жизнь Мао в этот период вновь изменяется. Он покидает свою третью жену Хэ Цзичжень. Они с Хэ провели труднейшие годы гражданской войны, Хэ родила ему дочерей, прошла с ним весь Великий поход… Но в 1938 году в ставку Мао, в город Яньань, приехала молоденькая и весьма красивая актриса Цзянь Цин, которая и стала его четвертой женой. Первая красавица Поднебесной выбрала первого воина Поднебесной… Этот альянс имел весьма сильный политический привкус, явный символизм Героя …

Когда Советский Союз вступил в войну с Японией, войска Мао сильно уступали войскам Чан Кайши и в количестве, и в вооружениях. В коммунистической армии на троих солдат приходилась одна винтовка, а тяжелого вооружения не было вообще. Сталин по-прежнему ненавидел Мао, и поддерживал Гоминдан, американская помощь также шла только к Гоминдану. Мао был вынужден вступить с Чан Кайши в очередную коалицию.

В районах, контролируемых Мао, проводилась политика военного коммунизма. Войска занимались самообеспечением, командиры и политкомиссары работали на земле вместе с рядовыми бойцами, земля делилась «по совести» между рядовыми крестьянами, помещики были изгнаны, долговые расписки уничтожены. Крестьяне боготворили Мао. Были случаи, когда Мао брал в плен бойцов гоминдана – таких же крестьян, и, продержав их в своей крестьянской армии несколько недель, отпускал обратно. Через некоторое время отпущенные вновь возвращались к Мао, причем они приводили с собой в десять раз больше солдат, бегущих к крестьянскому вождю. Личная скромность и доступность командиров, отсутствие бюрократии порождали дух братства, атмосферу невиданного эмоционального подъема – «дух Яньани». Эту атмосферу Мао пытался возродить всю оставшуюся жизнь…

На территориях Гоминдана, напротив, царил дух упадка. Индустриальные страны своими кредитами и экономической помощью превращали Китай в марионеточное государство, свой колониальный придаток. Кредиты и помощь разворовывались правящей кликой, чиновники обогащались, наживались на вывозе природных ресурсов, участвовали в грабеже и разорении собственной страны. Чан Кайши не мог добиться эффективного государственного управления. Его силы были целиком парализованы необходимостью поддерживать хрупкую коалицию между крупными милитаристами, финансовыми олигархами, и влиятельными буржуазными политиками. Гоминдан имел, таким образом, большую, хорошо вооруженную армию, и весь комплекс проблем государственно-монополистического капитализма.

При уходе японских войск, войска гоминдана заняли все крупные города, а Мао остался сидеть на неплодородном севере. В 1946 году он начал Третью Революционную гражданскую войну.

Гоминдан не устоял. Не устоял по причине продажности и неэффективности государственного устройства. Коррупция, бюрократия, бандитская экономика, государственный капитализм, засилье воров и бюрократов – все это лишило гоминдан доверия населения.

Как только Мао «двинул на Юг», произошла «кристаллизация» политической ситуации. Состояние неустойчивости исчезло. Железный вал покатился с коммунистического Севера на буржуазный Юг. Мао шел вперед, гоминдановские солдаты миллионами переходили на его сторону. И все было кончено.

1 октября 1949 года

на площади Тяньаньмэнь

Мао провозгласил

создание нового,

единого,

независимого Китая.

 

Этот день стал историческим. Глубокое мистическое значение этого дня заключается и в том, что с этого дня восстановилась независимая китайская государственность, утерянная ранее при захвате Китая маньчжурами. По остроте эмоционального переживания владычество маньчжуров в Китае вполне сопоставимо с монголо-татарским игом на Руси, и человек, освободивший страну от такого иноземного владычества, безусловно, является национальным героем. Маньчжурская династия существовала с 1644 по 1911 год, а в 1949 единое китайское государство было восстановлено вновь под властью одного человека. Так замкнулся 305-летний династический цикл.

Мао перенес и переименовал (из Бейпина в Бэйцзин) столицу, зачитал обращение к народу, заявил на весь мир о возрождении страны, роздал сподвижникам маршальские жезлы, учредил ордена и медали, поселился в императорском дворце.

И неважно, что Мао называл себя просто «Председатель» - все знали, что назвать себя «Председателем» мог только один человек в Поднебесной. Когда Цинь Шихуанди завоевал власть в Китае, он называл себя «Gua Ren», что значит «одинокий, покинутый». И горе было тому, кто вздумал бы сказать «Gua Ren» по отношению к себе!

 

 

Мао стал «Председателем», вершителем судеб величайшей страны.

 

Ему было мало этого.

 

Он хотел идти дальше.